Aphex Twin — Windowlicker. История видео

Видеоклипы Афекса Твина вечны — их увидишь и больше не забудешь. История рыжеволосого чувака, который собирает собственные синтезаторы, потому что его не устраивают заводские пресеты; как и то, что он пишет музыку с 13 лет — стала широко известной в узких кругах электронных интеллектуалов. Сам Афекс термин IDM, intelligent dance music, презирает. Он вообще подкидывает довольно поводов поговорить: что дает непонятные названия своим трекам, что их у него несметное количество, а выпускает он по чуть-чуть; что он давно научил компьютер записывать мьюзик под своим именем чтобы подольше самому шуршать в кустах со своей девушкой; что закупаться в супермаркете странно, а гонять на танке по деревне — сам бог велел. Люди вне тусовки говорили: здравый разум не способен на такие поступки.

Афекс парировал: ну да, я принимал когда-то, но это было давно и не для музыки — музыке это только мешает, а там надо быть собранным. Как раз в одну из клубных ночей, когда Афекс был налегке, он встретил Криса Каннингема и оба они были страшно удивлены тому, как же похожи друг на друга: высокие, худые и длинноволосые (а кто в молодости не был худ, да и в девяностые не длинноволос?)

Когда лейбл Warp задумал к полноценным альбомам Афекса выпустить еще и полноценный его видеоклип с крутым сюжетом, заявку с треком Come to daddy отправили небольшому списку режиссеров. Каннингему нравилась музыка Ричарда Ди Джеймса, до этого он снял клип его собратьям — таким же сложным электронщикам Autechre. Афекса в ответ поразила детальная прорисовка сюжета для будущего клипа от своего близнеца. Так появилась пужалка для старушек с бегающими карликами в масках взбалмашного ирландца.

Пятиминутный фильм ужасов, нещадно ротируемый по ночам европейским MTV и загрузивший тогда 26-летнего режиссера предложениями. (В родных Штатах MTV пугать старушек не стало.) У Каннингема музыкального канала не было — ему присылали кассеты с эфирами. И вот в одном из выпусков Party zone Ричард оказался в тесной компании хип-хоп гангста с дорогими авто, девицами в бикини и червонным золотом. Наблюдая за всей этой дичью, Крис подумал, что было бы здорово следующий клип для Афекса снять так, чтобы там вместились все приемы хип-хоп видео.

«Конечно, не это было главной причиной почему Windowlicker получился таким, но идея, безусловно, запала мне в душу. А когда уж Ричард прислал мне трек, только и оставалось думать о том, что: „Вот черт! Придется нам лететь в LA и снимать хип-хап“. Ведь он звучал так по-летнему, в нем было столько солнца!

В начале песня мне напомнила поездку по залитому солнцем городскому шоссе. А вторая часть и вовсе звучит порнографично — одни девичьи зады на ум и приходили».

Солнечность нашлась в многочисленных бликах (они еще не стали мейнстримом) и преследованием предзакатных планов. Порнографичность — в хореографии Винса Патерсона, который ставил танцы в «Триллере» и Black & White Майкла Джексона — великих полуклипах и полуфильмах с огромными бюджетам, каждый из которых был прорывным для своего времени и вехой в клиповой режиссуре. Здесь так же как и в ’91 году: танцы по лужам в подворотне с причинными местами, но в более гротескной форме и вместо автора — приглашенный танцор.

С тех пор как физиономия Афекса стала красоваться на лицевых его релизов, ажиотаж вокруг иконы с нездоровым блеском глаз только нарастал. С одной стороны лики, которыми впору пугать маленьких детей и беременных жен, с другой — меланхоличные фотографии жителя южных склонов. По виду — или программист или серийный убийца. Или другое слово — windowlicker. На языке школьников это тот, кто в прострации сидит у окна школьного автобуса или ведет себя неподобающе. А говоре проще, дебил.

Журналисты интересуются: Зачем же строить гримасы? Афекс пожимает плечами: «Не знаю. Ну, а хотя, давайте посмотрим на глянцевые журналы. Легко можно понять, о чем думают эти улыбчивые люди с обложек, мол, я не красавец, но фотошоп сделает меня симпатичней. А я иду от противного. Это просто реакция на тот сказочный мир, в котором, по всей видимости, живут наши звезды».

Сначала жизнь по законам техно-мира с его анонимностью и безличием, а потом, как говорит Афекс, я немного увлекся. Маски Ричарда сослужили ему неплохую службу и стали не менее культовой вещицей, чем их прародитель. Не все верят, что в те года обошлись без компьютеров. «Это силикон, — объясняет Ричард. — Они сначала пробовали с натуры, но там получалось, будто я на горшке сижу. Так что лепили с фотографий. Все маски разные, а черная вообще улет».

Это большой комплимент для очень самокритичного Каннингема, который смолоду занимался спецэффектами для большого кино и постоянно пинал изготовителей масок за недостаточный реализм. Даже Ганс Гигер — создатель жизнерадостных персонажей для всех «Чужих» (а Каннингем работал в третьей части) проникся венцом творения — девушкой с раскосыми зубами, на которую облизывались двое гопников из Мазды, и оставил миру двух улыбающихся чудиков с именем клипа.

«Честно говоря, не очень-то хотелось возвращаться к идее с масками, — признается Крис Каннингем, — но все получалось настолько отличным от Come to daddy, что я решился все же снимать сиквел в Лос-Анджелесе. У меня на то время оставалось три варианта развития событий: я мог замаскировать женщин и превратить их в мужчин, а мог попробовать еще на животных или на пожилых. Windowlicker звучал очень сексуально и очень женственно.

Короче, я решил сменить пол моим персонажам. В то время я носился с идеей, что все мои видео должны отличаться друг от друга; я не хотел повторяться, да и получилось в итоге совершенно другая вещь — как мультик: очень абстрактная, без осмысленных диалогов и всего такого. Я просто хотел, чтобы это видео было очень крутым». И разговоры не постановочные? — интересуется интервьюер. «Нет, конечно! — отвечает режиссер. — Это то, что я всегда хотел сделать: работать с людьми и импровизировать».

Как заметил один из диджеев, эти двое в начале клипа говорят настолько долго, что невольно думается вместо всего не про мат и болтовню, а про какое-то серьезное заявление. В самом деле, легче на пальцах посчитать более-менее приличные слова, которые изливаются в потоке, но пальцев не хватит, сколько раз было произнесено слов fuck (44) и nigga (54). Ведь цензурированная версия начинается с 38-оконного лимузина, на который нужны права как на грузовик. Четыре минуты не запипаешь, там сплошной пи. Но ключ к пониманию смысла этой перебранки в том, что все это и называется «фэйр дю лешь-витрин» тот же «уиндоуликер» на французском — зазывать девчонок, не вылезая из авто. И, естественно, в клипе нашли сексизм с расизмом. Кого конкретно хотели обидеть — ни Ричард ни Крис не соощают — просто, говорят, снимали для прикола.

Даже инфернальный Come to daddy, где Афекс по-дьявольски вещает I want your soul (а ведь с этого и началась история трека — с записки фанатки с такими словами), они не считают страшным.

«А что действительно страшно, — пишет британская „Гардиан“, которая опросила беспокойных горожан, обещавших разобраться, — так это реакция зрителей. Как и те двое придурков из клипа, которые только и делают, что болтают, мы живем в пресыщенной знаками культуре; где что-то является признаком только того, что мы знаем. А вывод в том, что мы таким образом упускаем действительно что-то волнующе новое, только потому, что оно никак не связано с багажом наших прежних знаний».

Точно так же ошиблись и думавшие, что Каннингем опорочил уличные святыни. «Нет, я слишком большой фанат хип-хопа и ритм-н-блюза, — отрезает режиссер. — Да и думается мне, у нас все равно не получилось настоящее хип-хоп видео. То есть я старался, но вышло все далеко не так. Конечно, можно было снять широкоугольными объективами, как это делает Хайп Уильямс... Но это буде такое, дешёвенькое хип-хоп видео».