Brian Eno — Thursday afternoon. Предыстория альбома из одного трека
В один день первой
Медленно плывущие облака ему напомнили о медленно плывущей музыке, а вертикально поставленный телек сразу же перестал восприниматься как таковой — теперь он был похож на холст с медленно оживающей картиной. Вдобавок солнце выжгло встроенный в камеру цветофильтр, отчего краски на видео получались слега измененными. Это привело Ино в восторг: «Неожиданно моя камера превратилась в уникальный инструмент. Ни одно другое устройство не давала бы таких цветов — я получил уникальную палитру с кисточками, которые мне прослужили верой и правдой много лет. Например, я мог установить такой уровень светочувствительности, что даже малейшее изменение яркости в воздухе отражалось на цветах картинки».
Видео с ландшафтом постоянно играли фоном в квартире у Ино.
Наблюдая тогда за гостями, которые смотрят в экран, в котором ничего не происходит, у Ино щелкает в голове: «Похоже я открыл новый вид живописи». Он уговаривает свою знакомую-фотограф Кристину Аличино сняться обнаженной в семи сценах, которые потом будут замедлены до состояния почти полной неподвижности. Ино продает идею видеопортретов японскому медиагиганту Sony — на их базе снятые в апреле ‘84 года пленки с миниатюрной брюнеткой подвергают нещадной обработке: выкручивают цвета и применяют экзотические эффекты. Поскольку съемки проходили в четверг днем, то и весь проект назвали Thursday afternoon.
Релиз обставляют пышно: видеокассета с полуторачасовой неспешной обнаженкой продается в большом коробе, где обнаруживается не только буклет с перечнем сцен, но и манифест Ино, где он свое «медленное искусство» предлагает в качестве альтернативы клиповой нарезке: просто созерцать и размышлять. Музыка же издается на новом аудионосителе —
«Я долго противился видео, не принимал его особенности, но, приглядевшись, увидел, что текстура и зернистость пленки роднит этот формат с грубым полотном на мольберте. И я захотел объединить видео и музыку с живописью, создавая долгие, протяжные сцены с ускользающими переменами в ландшафте. Первой попыткой было небо Манхэттена, на которое у меня выходили окна из дома где я жил».