Massive Attack feat. Tracey Thorn — Protection. История трека

В увлекательной и в меру откровенной книге Трейси Торн (половине дуэта Everything but the Girl) — «Королева диванных танцполов: как я взрослела и пыталась быть поп-звездой» (на русском языке нет, только Bedsit Disco Queen: How I grew up and tried to be a pop star) помимо рассказов о творческом пути и записи альбомов группы, знакомства с мужем Беном Уаттом и раннем девичьем пост-панк коллективе, есть интересная глава о работе с Massive Attack.

Вместо предисловия — немного контекста. В начале 90-х Трейси Торн начинает испытывать трудности в карьере — выпущенный в ‘91 году их шестой альбом Worldwide прошел в родной британской прессе совершенно незамеченным. (Трейси пишет, что жадно искала хотя бы разгромные рецензии, но даже не было и таких публикаций. Впоследствии, Торн допустит, что они-то и сами не очень вложились в пластинку: «Уже на этапе записи я не верила во что пою».) До этого, в ‘89-м, они записывают шикарный американо-джазовый альбом Language of life, приняв приглашение заокеанских музыкантов. Дуэт возвращаются из Штатов с мастер-копией альбома в одной руке и с внушительным счетом из дорогих гостиниц, лимузинов и ресторанов в другой. Один счет из прачечной отеля перекрывал все доходы от прошлых альбомов EBTG. Группа расплачивается за звукозапись альбома Language of life проданными копиями альбома Language of life (он разошелся тиражом в полмиллиона экземпляров).

Дуэт не знает куда двигаться: с одной стороны британскую музыку теснят рэйверы и эйсид хаус истерия, с другой — скука от прежнего образа жизни, неуверенность в себе и усталость от компромиссов с лейблом. Бену и Трейси по 30 лет, из них они вместе уже 10; еще не расписаны и пока бездетны. Группа покупает загородный дом, обустраивает его, но в первую же неделю понимает, что шумная жизнь в городе была лучше. Дом продается. Отношения с лейблом натянуты максимально. Трейси мается от незнания куда вести группу и было бы это главной бедой — летом ‘92 года ее гражданский муж Бен сваливается от редкой болезни с минимальными шансами на выживание. (Но все обходится.)

Как это часто бывает, предсмертное состояние заставило взглянуть на жизнь по-новому. В случае с группой — не тратить время на возню с рекорд лейблом, не пытаться никому понравиться, не гнать халтуру и не выжимать из себя творчество — просто делать то, что любишь. Ниже — мой перевод одной из глав воспоминаний Трейси Торн Bedsit disco queen, которые вышли в 2013 году.

«Летом ‘93 года мы с Беном сидели на кухне у Дэйва Пегга — басиста легендарной уже психо-фолк-рок группы Fairport Convention. Мы приехали знакомиться с нашим будущим звукоинженером Робом, который проработал с „Фэйрпортами“ много лет. На их кухне я, конечно же, не могла не заметить стоящий в углу компьютер, с помощью которого Дэйв в одиночку управлял делами группы: договаривался о выступлениях, организовывал фестиваль и продавал мерч. Все это он проворачивал дома, в своем как бы офисе, не посвящая в свои дела рекорд-лейблы и не попадая в расставленные музыкальной индустрией ловушки. А есть ли у них вообще контракт с каким-то лейблом? Вроде, нет. Я и менеджера у них-то не заметила. И все равно у них есть своя аудитория; и все равно они любят свое дело, хоть и выступают уже бог знает сколько лет.

Вот как надо заниматься музыкой — без постоянных вмешательств извне и компромиссов изнутри. Fairport Convention не были героями моей панковой юности: пусть они и преданы своему звуку, пусть они и ходят в свитерах, попивая темный эль, но они на 100% слепили себя сами; они  полностью независимы. И вот тогда ко мне пришло вдохновение. Я начала прозревать, словно долго время жила в тумане, а сейчас он рассеялся, а вместе с ним и пришло четкое осознание: кто я и где мои корни. Кто-то скажет, что меня спасли Massive Attack, кто-то уверен, что нас вытянул ремикс Тодда Терри на Missing. А я скажу, что огромную лепту в понимании нашей музыки и в том, что происходило с нами далее, внесли еще и „Фэйрпорты“. И после встречи с ними, буквально на следующий день, мне позвонили Massive Attack с предложением посотрудничать и спеть для их второго альбома.

Сказать, что это было неожиданно — значит, ничего не сказать. Но, судя по всему, ребята захотели уйти от того, что основатель нашего лейбла Blanco y Negro — Джефф Травис — называл мотауновский регги, имея ввиду их первый альбом Blue lines. Теперь ребята, помимо сотворения трип-хопа, желают обратиться и к рок-аудитории. Все это станет понятно только потом. Приглашая принять участие в записи, они упомянули, что в восторге от моего раннего альбома Distant shore ‘82 года. Я кивнула — да, почему бы нам действительно не поработать вместе? Вскоре мы получили кассету с демкой и, собираясь с Беном за город, зарядили ею магнитолу в авто. Я ожидала что-то невероятное и грандиозное — что-то вроде Unfinished sympathy. Но вместо нее началось медленно бум-чик (пауза) бум-чик-чик (пауза). Трек тянулся со скоростью улитки. Укуренной улитки. Он продолжался где-то 6-7 минут, а затем смолк.

Я перевела взгляд на Бена — мое знакомство с трип-хопом можно считать состоявшимся. Я только что прослушала будущую тему Protection — демку, у которой еще не было никакой мелодии, никакого названия, никаких слов да и вообще ничего, чтобы указывало бы на будущую песню и ее развитие. У демки не было ни начала, ни середины, ни конца. И я не помню, чтобы мне встречалась куда более минималистичная музыка. Но включив ее во второй раз, мне стало понятно, что мы стоим на пороге чего-то абсолютно нового».

Небольшое отступление: сотрудничество с Шарой Нельсон — исполнительницей всех женских партий в дебютнике Massive Attack, закончилось тихой перебранкой. На волне успеха крупные лейблы предлагают Нельсон запустить сольную карьеру. Группа остается без мощного соул-вокала. Для записи второй пластинки стартуют бесконечные прослушивания известных и не очень певиц, но никого в итоге не утверждают. Говорят, что участники даже подавали объявления в музыкальные журналы: «Всемирно-известная поп-группа ищет вокалистку, которой близки соул-исполнение Ареты Франклин и Трейси Чапман».

Как Трейси потом замечала в одном интервью: «Участники группы не высказывали никаких ожиданий по тексту и даже толком не объяснили, почему их выбор пал на меня. Развитием Protection занимался Нелли Хупер — незримый участник Massive Attack — в начале девяностых он готовил альбом для Бьорк, а Бьорк фанатела от альбома Distant shore, который я записала в одиночку в ‘82 году. Думаю, так они на меня и вышли. Демка с кассеты оставила противоречивые чувства: с одной стороны, мне это не близко; а с другой — близко даже очень. Ребята ушли в минимализм, а я обожаю минимализм. Я пишу музыку минимальными средствами, а значит — я в деле».

«Я начала ходить с этой кассетой повсюду. Сначала не происходило ничего. Потом она начала просачиваться в мое сознание, проникая под кожу — до тех пор, пока я полностью не срослась с этой музыкой. Через пару дней я вновь поставила кассету, взяла листок бумаги, карандаш и почти в один присест написала весь текст песни Protection. Все началось с истории, которую мне накануне рассказали друзья — история об одной девушке. Потом лирика сомкнулась с заботой и уходе за Беном. Текст был готов через десять минут и больше в нем не менялась ни одна строчка. Кассета с инструменталом и моим исполнением поверх ушла группе и, как оказалось, это было именно то, что им нужно. Меня приглашают в студию Massive Attack.

Встреча с ними была одновременно и пугающей, и веселой. Участники группы излучали одновременно и сдержанность, и уверенность; они производили впечатление абсолютно замкнутой на себе шайки со своими подколами, приколами, фразами и словечками. Они держались вместе, говорили на только понятном им языке и каждый обращался друг к другу по имени Джек. Но как мне, постороннему человеку, называть участников группы? Называть 3D его мирским именем — Роберт — или все же 3D, а может лучше Джек? А как быть с Daddy G? Грант, Дэдди, Папа или как? В конце-концов, я послушала совета других, тоже не вхожих в круг Massive Attack, называть ребят кратко: Ди, Джи и Маш. Вроде, норм. Наверное, и мне тоже нужно взять прозвище.

Журналисты, которые встречались с Massive Attack в то время, оказывались в таком же смятении, что и я. Саймон Рейнольдс рассказывал со страниц газеты Melody Maker, что интервью с группой было больше похоже на школьный урок, где представитель СМИ был учителем, а бристольские музыканты — учениками. Машрум, например, был только свиду послушным — на самом деле, он готовит очередную проказу учителю. Что касается Дэдди, то это классический хулиган на задней парте. А что 3D? 3D — любимчик учителя, он всегда в первых рядах поближе к оценкам, он всегда тянет руку и всегда готов первым ответить на вопрос. И каждый его ответ будет прерван Машрумом, который обязательно попросится в туалет.

Nellee Hooper

Характеристика

По всей видимости, 3D и Нелли Хупер — настоящие двигатели в студии Massive Attack. Нелли излучает флюиды кутежа — ощущение, будто ему не терпится закончить все студийные дела и слинять заниматься чем-то более приятным. 3D — это главный идеолог группы, он отвечает за ее эстетику, он создает упаковку и оформление для всех релизов Massive Attack и, на мой взгляд, пытается музыкально доминировать. Он серьезен и предан идее, но быстро и часто меняет решения. Дэдди — спокоен, неразговорчив, по-отечески за всеми следит издалека, но имеет скрытое влияние в группе.

Машрум для меня же остался абсолютной загадкой. Мне показалось, что он относился ко мне все это время с подозрением — возможно, он не совсем понимал, что я делаю в их студии. Немного позже я узнала, что Protection — как раз его трек и это уже внесло в дело немного ясности. Не уверена, правда, что Машрум был двумя руками за вокалистку из другого жанра. Вдруг ему было бы приятней слышать поверх своего инструментала голос ар-н-би дивы Мэри Джей Блайдж? Кажется, он принял меня за исполнительницу тех мелодичных баллад, которые уединенно живут в островной глуши на ферме, заваривая последние десять лет одни лишь мюсли. Я пыталась с ним заговорить о новой работе нью-йоркского рэпера Крэйга Мака, что только ухудшило положение — Машрум посмотрел на меня так, словно я хотела его или задеть или расстроить.

Музыкально эти трое тянули группу каждый в свой угол, но в те времена подобный раздрай шел им больше на пользу, чем был во вред. Грубо говоря, Дэдди привнес в Massive Attack чувство регги, Машрум — хип-хоп, а 3D фанател от сочетания рока и регги. То, как участники друг с другом не соглашаются — конечно, феерическое зрелище и я видела всего лишь малую часть из этих представлений. Однако вдолгую для группы это может оказаться губительным.

Лора Ли Дэвис прекрасно описала типичную склоку Massive Attack во время сдачи интервью для журнала Time Out: „В центре неапольского аэропорта стоит шум от перебранки Машрума и 3D. Причина — глянцевый журнал о футболе, который купил 3D. Он дал Машруму его посмотреть с обещанием, что тот будет держать его осторожно, а не свернет тут же в трубочку. Короче, 3D потом ходил по аэропорту и разминал журнал в разные стороны, чтобы тот как следует выпрямился“. Можно ли этих ребят назвать спасителями современной танцевальной музыки? Пожалуй, что да. Ведь из этого ребячества и вышел альбом Protection, который изменит судьбы многих людей. И мою в том числе».