Organ House. Краткая история феномена

Сегодня о двух героях, которые подарили миру органные хуки в хаус-музыке. Марк Кинчен — детройтский маг клавишных и семплеров чародей. В шестнадцать лет он вхож в круг пионеров техно, в семнадцать обладал круглосуточным доступом к роскошной студии Кевина Сондерсона, а на совершеннолетие выпускает пластинку Burnin’, лицензию на которую покупает один из дочерних лейблов Virgin. Переехав к своей девушке в Нью-Йорк, Марк продолжает вовсю заниматься ремиксами — связи с крупным музиздатом и собственный агент способствуют продвижению Кинчена в большом городе.

В ‘92 году Джон Рейд, в составе британской группы Nightcrawlers, выпускает сингл Push the feeling on — годную гараж хаус вещицу с хоровыми напевами. Марку очень нравится голос исполнителя. Он пишет заказную вариацию с сохраненной партией Рейда. В неподходящее время звонок агента: «Марк, им не понравилось. Нужна другая версия». Кинчен расстроен и растерян — у него в этот день рождественский рейс в Детройт. «Марк, они заплатят кучу денег, надо доделать». На взводе, отбросив пальто и сидя на полу, Марк за полчаса записывает новый вариант — совсем непохожий на то, что делал раньше. Закончив, отдает кассету курьеру и улетает домой. По возвращении, снова слушает ремикс. «А ведь круто!» мелькает в голове у Кинчена; и со словами «Зацени» он знакомит брата-музыканта с исторической даб-версией. Только тогда Марк понял будущий успех ремикса.

«Джон Рейд построил себе карьеру, исполняя только Push the feeling», — беззлобно, но справедливо замечает Марк. Справедливости ради стоит заметить, что и карьера Кинчена тоже пошла резко в гору, когда сингл выстрелил в середине 90-х. Все стоящие в неиссякаемой очереди на ремикс только и просили: «Я хочу как у Nightcrawlers». А когда пишешь по ремиксу в неделю, по пятьдесят в год, то вряд ли запомнишь, с кем ты работал пару месяцев назад. Марк хватал летающие купюры и старался не забивать голову :-)

«После Slow me love мой телефон не умолкал четыре года, — говорит Стен Хальстрём, который вроде бы независимо от Кинчена создал свой главный хит, просто перебирая пресеты для баса в родном Корге M1. «Фанково» — подумал Хальстрём, когда наткнулся на органный хук. После выхода версии на Show me love все хотели такой же ремикс. Когда его услышал Марк, он задумался: «Погодите, это тоже мое, что ли?». Швед Хальстрём смеется: «Сначала звонили из крутых стран, типа Британии. Потом подключилась Европа: Германия, Франция. А под конец стали стучаться Польша, Россия и так далее. И вот когда уже звонят из таких стран — значит, твое время вышло». Поэтому он забил на ремиксы и ушел с головой в диджеинг, хотя потрепал немало нервов всем остальным, кто брал за основу ноты из его ремикса и делал потом новый трек. Кинчен тоже бросит хаус-музыку, уйдя во второй половине девяностых в хип-хоп и ритм-н-блюз.

Но перед этим, напару с Хальстрёмом, они воссоздали еще сотни копий Push the feeling и Show me love. Тем же занимались и прочие, жаждущие переплюнуть или хотя бы сравниться с главными ремиксами еврохауса начала девяностых. Естественно, никто не создал ничего лучше — ни авторы, ни копиры. Осталась только куча бездарного винила с посредственными хуками, которые едва или очень заметно касаются классики. Достойных треков едва наберется с десяток.

Но кто бы знал, что забытое звучание вернется через полтора десятилетия — молодые и талантливые заново открывают органные хуки для молодежи, которая ностальгирует по мифическим для них девяностым. Музыка и мода уже здесь. А сленг и журнал Cool вернутся?