Congo Natty и семплы в его треках

Продолжаем знакомиться с источниками вдохновения джангл и драм-н-бейс музыкантов. Без лишних слов и приветствий ютюб-канал Original Jungle Samples рассказывает о том, что за инструменты и голоса звучат в наших любимых треках. Сегодня один из первопроходцев джангла и один из зачинателей рагга джангла начала 90-х. Человек, который (по одной из официальных версий) и дал название данному стилю, и остается ему верен уже 30 лет (вот недавно выпустил крутой альбом Ancestorz). Встречайте: Майкл Уэст, так же известный как Congo Natty.

Внук переселенцев из Ямайки, мулат — Майкл Уэст — даже в Лондоне себя чувствовал по меньшей мере странно. Мы много знаем о непростых отношениях черных и белых в США. В Британии тоже свои очаги, хоть и не столь явные: африканцы, индийцы и ямайцы хоть и были жителями владений Королевства, но оставались людьми второго сорта. А потому погромы, притоны, безработица и стычки с полицейскими. Все, как на ямайских улицах. Будто никуда и не уезжали из Кингстона. «Мы называли наш район джунглями», — вспоминает Уэст. И вот в этих джунглях они своей компашкой и стали готовить собственные дискотеки. В белые-то не пускают. Все на рубеже восьмидесятых и девяностых мешали эйсид хаус, брейки, техно, рэп и регги. Вот и Уэст впитывал в себя все влияния, создавая то один проект (злой и политический Rebel MC), то другой (X-Project), не забывая добавить, что это была еще та битва.

«Меня пробудили низкие частоты, — вспоминает Уэст. — Растафарианская музыка с ее густым басом, протяжным эхом, игрой с фильтрами, сиренами снизошла на меня как сила Всевышнего. Я не мог двинуться с места, не мог отойти от динамика. Для меня джангл собрал все лучшее из музыки, что было когда-то». Увлекшись серьезно растафарианством, в коллективе единомышленников и через сонму тематических псевдонимов (Conquering Lion, Blackstar, Congo Natty, Lion of Judah, Tribe of Issachar) Уэст формирует привычный нам рагга джангл со всей атрибутикой из ямайского регги.

«Это был момент, когда все течения сошлись в одной точке. Мы создавали артистизм, привносили свои голосовые фишки. Мы играли джангл поверх регги пластинок. Джангл в итоге стали заводить все: и поклонники хип-хопа, и фанаты регги. В этом было наше единство. Джангл учил жить в гармонии. Никаких волчьих законов. Все сотрудничали, никто не считал себя выше других. Вот где была революция, — заявляет всегда одетый в камуфляж музыкант. — Когда в ‘94 году джангл прогремел на весь Лондон, его звук стер все различия между расами. Все стали единым целым».

Но все очень быстро закончилось спустя год, когда Генерал Леви навел шума своим хитом «Буяка-буяка» (Incredible), а ЮКей Апачи в треке Original Nuttah хвалился, какой он крутой бандит и головорез. «Всё извратили, — качает головой Уэст. — Пресса называла нас торчками. Считала, что в нашем кругу только одни насильники, а джангл ничего не стоит. После этих событий все магазины отказались от наших релизов. Никто не хотел принимать наши новые треки. Не повелся на эту истерию только один бутик — его владелец любил джангл всем сердцем».

Стиль повернули не тем местом. Его приручали к регги, где поют о любви, а он связался с раггой, где читают про ограбления и домогательства. «Джангл был зеркалом, которое разбили на множество частей», — говорит Уэст про многообразие стилей. Сам Уэст не сильно парится по стилям. Его может занести и в джамп-ап, и в песнопения у костра. «Надо смотреть на мир шире», — улыбается музыкант. Прошло время мелких причесок и гладко выбритых подбородков. Майкл Уэст уже давно сменил имя на Михаила Тафари, отпустил полуседую бороду, а копну дредов, как настоящий растаман, скрывает под огромным беретом. Смотрим, из каких семплов свою музыку делает Уэст ↓