Sunday Brunch — No resistance. История альбома, где Себа отдыхал от драм-н-бейса

Удивительно, что об этом альбоме сказано так мало. Хотя, музыка может говорить и сама за себя, а вот что послужило причиной набирающему обороты драм-н-бейс деятелю записать хаус-альбом — это интересно. В 1998 году двадцатичетырехлетний Себа, который сегодня даже за пределами сцены не нуждается в представлении (скандинавская икона, нравится девушкам), находился в подвешенном состоянии из лейбла Букема. А за четыре года до этого он вместе с другом записал трек, который никто в Швеции и подписывать не хотел. Известная история: Букем, готовясь к своему выходу на скандинавском фестивале, был впечатлен треком Sonic winds, которым Себа заканчивал свое выступление. Отец джанглового атмосферика предложил сотрудничество.

Правда, довольно быстро выяснилось, что рамки Good Looking молодому парню оказались тесны — Себа хотел развиваться в звучании, а лейбл упорно молчал касаемо «Отправленных в офис Гуд Лукин 12 готовых записей». Отягощал и эксклюзивный контракт, не позволявший отдавать свои треки сторонним лейблам. Все это время Себа работал в Швеции и в одном из клубных вечеров ‘98 года к нему подошел основатель местного хаус-лейбла Svek Стефан Гридер. Для них Себа напишет два ремикса к выходящим пластинкам, а потом принесет трек Midsummer day, который забраковал Букем для очередной компиляции Earth — подразделения Гуд Лукина, в котором драм-н-бейс музыканты издавали медленные прифанкованные и приджазованные вещицы, полные любви и очарования семидесятых, детства новаторов британских ломаных.

К Себастиану на переделку оригинала Midsummer присоединился его друг детства — Йеспер Дальбек, любитель осязаемых басов, хаус- и техно-музыкант с очевидным стилем, вместе с Гридером участвовал в становлении его лейбла. Себа же выходил из Гуд Лукин с большим разочарованием как в музыке бывшего патрона, так и в жанре вообще: текстеп, погружной нейрофанк и веселящий нью джамп-ап с клоунтсепом преобладали на рубеже тысячелетий; а что дальше — никто не знал и это тоже не обещало ничего хорошего.

Себа решает отдохнуть от драм-н-бейса. Вместе с Йеспером он берет название Sunday Brunch и выпускают пластинку с напевом сестры Себы под аккомпанемент электрооргана Роудс. Воскресный бранч — ленивая смесь богатого завтрака выходного дня и неформального обеда — ломящийся от еды стол; еще чуть-чуть и все плавно перейдет в ужин. Примерно так же звучат пробы двух скандинавов в ’99. Издавать мягкий хаус Себа пробует и в одиночку.

Под псевдонимом Forme выходят несколько его пластинок в лучших традициях сборников с лаунжем начала нулевых. Там он прикрывается второй фамилией, Себастиан Нимрелл. Дело пошло. Удачные синглы открывают дорогу к полноформатному альбому. Связанный с лейблом Svek Алекси Делано из Нью-Йорка телеграфирует: ребята, в Швецию прилетает Роберт Манос, отец и певец — его сын живет в Стокгольме, попробуйте пересечься.

Себа: «Мы завели один драм-н-бейс трек, над которым с Йеспером работали тогда, а он давай регги под него напевать. Оба ему: „Погоди, тут же нет ни одного регги элемента“, а он: „Я думал, это джангл у вас“. „Не-не, послушай трек“ — говорю я. Роберт: „Как же тогда лучше?“ — „Давай под Марвина Гайе“. И вот оттуда все пошло». На альбоме Sunday Brunch Роберт Манос исполняет My world.

Манос заходит на скандинавскую сцену, а позже станет непременным участником мужского трио: Seba+Manos+Paradox, приезжая с живыми выступлениями в клубные города. «С Робертом очень легко, — делится Себа, — стоит ему зайти в студию, послушать фрагмент и он начинает петь поверх. А дальше мы уже подстраиваем будущий трек под него. Превосходная схема».

(Рабочий трек с Йеспером — это, скорее всего, Pieces, с которыми Себа вернулся на драм-н-бейс арену, перезапустив собственный лейбл Secret Operations. По-настоящему публика оценит голос Маноса в ликвид фанк хите Move on в 2005-м и еще раз через десять лет, когда тот станет частым гостем на грустных фьюча гэридж пластинках. Как потом будут говорить: запись с Маносом — заочная победа.)

Вообще, если представить альбом как единое полотно, то это градиент — он плавно переходит от одного оттенка к другому. После заглавного трека с Марком О‘Салливаном, где вокал для девушек, а грув для мальчиков, идут две родственные Humla и Fjäril — шмель и бабочка, родственные еще нашинкованными семплами с песни группы Space — Carry on, turn me on. Как и во всем лейбле, музыканты не сильно играют в международных, предпочитая давать названия на родном, вроде Sommaräng или Lördag — не все поймут, но многие полезут в словарь из-за букв с диакритикой. Андерс Пальссон мягким тенор-саксофоном в «Бабочке» выражает грацию парения; кажется, его партии использовал Себа в десятиминутной Guidelines, которую потом издаст в 2003.

От светлых тонов к темным. Действо переходит к ужину в ресторане при свечах — явно кинематографичные и чем-то схожие Sable chaud и Rue paradis намекают на сгущение сумерек.

Задумка с тишайшей музыкой для отдыха претерпевает изменения: чем дальше дуэт уходит в полноформат, тем больше получается уже не около-, а клубная музыка. Альбом завершается электрофанковским переосмыслением прослушанного сегодня — вальяжный воскресный бранч превратился в полуночный перекус в салоне авто. Трудно отделаться от возникающих отсылок к Детройту и одному из эталонов раннего техно/электрофанка — Night drive thru Babylon. Все-таки что Йеспер, что Себастиан, помимо увлечением джазом и хаус-музыкой, другой своей страстью называют техно, оно тоже имеет сильные позиции в Швеции (в отличие от драм-н-бейса).

Помимо бесчисленных делений музыки на составные, есть еще одна категория: та музыка, которая звучит свежо даже через 40 лет и та, которая устарела уже на следующий день. Кто о последней будет вспоминать через год и говорить не стоит — не жалко удалить. Вышедший осенью 2002 года No resistance даже через четырнадцать лет звучит как изданный сегодня. Подарок и самое то скучающим по саунду ранних нулевых.